Он так и не смог уехать за рубеж.
В конце 80-х защитник тбилисского «Динамо» и олимпийский чемпион Сеула Гела Кеташвили был одним из самых востребованных футболистов в СССР. Советские тренеры особенно ценили его за неуступчивость и огромную самоотдачу на каждом участке футбольного поля. Кеташвили не боялся идти в борьбу и всегда доигрывал эпизод до конца, из-за чего часто страдал от тяжелых травм.
«Сколько я игр провел на уколах — не сосчитать, — вспоминал Кеташвили в интервью «СЭ». — От Гуцаева мне, видимо, передался не только опыт, но и, увы, фатальное «везение» на травмы. Что я только не ломал — нос, ключицу, руки, ребра, ноги, три сотрясения мозга было! Мелкие ушибы и вывихи просто не в счет. Права была моя мама: как она не хотела, чтобы я становился футболистом, панически боялась, что у меня травм много будет.
В «Динамо» даже шутка в ходу была по этому поводу, «Где Кеташвили? Конечно, в медпункте, где же еще ему быть?» Я был рисковым игроком. В любой стык шел без страха. Иначе не мог. И никогда об этом не жалел. Футболист должен быть мужественным, трусу не место на поле. Я ненавижу проигрывать и потому так отчаянно бился за каждый мяч. Наверное, сезона полтора в общей сложности потерял из-за травм».
При этом, возможно, благодаря именно этому качеству Кеташвили, который еще в юношеском возрасте сменил амплуа нападающего на защитника, стал важным игроком сборной СССР на Олимпиаде в Сеуле. Гела провел от звонка до звонка все 6 матчей и привез в родной Тбилиси золотую медаль!
«Меня обнимали, целовали незнакомые люди, а я искал глазами отца, который скромно стоял в сторонке, — рассказывал Кеташвили. — Растолкав всех, я бросился к нему в объятия. От счастья сначала заплакал он, а потом и я не сдержался. Повесил отцу медаль на шею и сказал: «На 95 процентов она твоя».
После того успеха казалось, что Кеташвили, как и некоторые его партнеры по сборной, уедет за рубеж развиваться и дальше: уровень защитника точно позволял ему заблистать если не в топ клубах, то в середняках сильнейших чемпионатов Европы.
Однако, к сожалению, даже в ближнем зарубежье попробовать свои силы Гела так и не смог. Карьеру защитнику испортила политика.
После выхода Грузии из состава СССР Кеташвили планировал пойти на повышение, чтобы застолбить место в главной сборной страны перед ЧМ-1990, о котором он мечтал: защитника настойчиво звали Анатолий Бышовец — в московское «Динамо» и Валерий Лобановский — в киевское. Сам Кеташвили склонялся к переезду в Москву. Однако в итоге ни в один из клубов не перешел — ему даже не позволили покинуть страну.
«Я мечтал о чемпионате мира, хотел играть в настоящий футбол, прекрасно понимая, какого уровня будет грузинское первенство. Я не делал тайны из своего ухода, наоборот, собирался красиво проститься с товарищами по «Динамо». Но стоило об этом узнать грузинским политикам во главе с [президентом Грузии] Гамсахурдия, как в мой адрес посыпались угрозы: «Если уедешь — объявим врагом народа». Я-то ладно, но ведь здесь остались родные. Словом, с мыслями об отъезде пришлось расстаться», — признавался Кеташвили.
К сожалению, после этого в карьере защитника наступил черная полоса. Впредь он играл только в грузинских клубах «Иберии», «Гурии», «Тетри Арциви» и тбилисском «Динамо». В этот период Кеташвили получал многочисленные травмы и часто конфликтовал с партнерами. А в 1991-м попал еще в серьезную аварию, после которой так и не смог выйти на прежний уровень.
«Встречная машина ослепила фарами, и я врезался в бетонный парапет, — вспоминал Гела. — Хоть без переломов и не обошлось, но все успокаивали, говоря, что последствия таких аварий обычно бывают куда страшнее».
В итоге в 1995 году Кеташвили решил закончить с футболом — после еще одной неудачной попытки вырваться за рубеж.
«Один знакомый договорился с Тархановым о моих смотринах в ЦСКА. В Грузии до меня уже не было дела, и проклинать за отъезд в Россию никто не стал. Только где вы, спрашивается, были раньше. Зачем мне теперь эта «воля»? Полтора месяца тренировался я с армейским дублем, пытался набрать форму, но — увы… И не дожидаясь, пока меня попросят из команды, объяснился с Тархановым и отправился домой. Прокол с ЦСКА стал последней каплей. По дороге из Москвы в Тбилиси я сказал себе: «Все, Гела, твой поезд ушел».
После очередного вырезанного мениска и дорожной аварии я уже не мог стать прежним Кеташвили. Нет, на уровне Грузии, думаю, я и сейчас был бы далеко не худшим. Вот только зачем?», — признавался футболист.
После ухода из футбола Гела подался в гаишники и рассказывал, что часто прощал тех нарушителей, которые его узнавали.
«Мне нравится здесь. Не знаю, как долго буду работать в полиции, — говорил Кеташвили в 1996-м. — Все-таки в футболе я кое-что умел, и, может, когда-нибудь мои знания и опыт пригодятся. Если меня нарушитель узнает, а случается это довольно часто, рука не поднимается выписать штраф. Всегда отпускаю с миром».
Но уже в 2004-м Гелу уволили из дорожной полиции МВД Грузии, обвинив его в коррупции. А сам Кеташвили уверял, что лишился работы из-за несогласия с политикой тогдашнего президента Грузии Михаила Саакашвили.
«Ситуация была простая, как три копейки, — рассказывал экс-футболист сборной СССР. — Одному из высокопоставленных чиновников нужно было пристроить своего человека на тепленькое место. Вот и пристроили вместо меня. Нужно было найти какие-то обоснования для моего смещения. Вот и нашли.
Я пытался бороться. Вызывал своих оппонентов на теледебаты. Однако люди, которые обвинили меня в коррупции, на теледебаты не пришли, потому что я честно трудился на своем посту. Но там все было предрешено сверху. Так что уходить пришлось мне».
Уже в 2015-м Кеташвили соскучился по любимой игре, поэтому занял должность вице-президента Объединения ветеранов грузинского футбола. А спустя еще три года получил в родной Грузии президентский орден «Сияние» и премию в размере 4000 лари (примерно 140 тысяч рублей по курсу ЦБ РФ. — Прим. Sport24).