Sport24 поговорил с Матвеем Ветлугиным.
21-летний Матвей Ветлугин — пожалуй, самый артистичный фигурист России. Одиночник, который выделяется яркими образами и запоминающимися программами, в межсезонье решился на смену тренерского штаба и перешел от Алексея Мишина к Евгению Рукавицыну.
Первый турнир под руководством нового специалиста принес Ветлугину медаль — Матвей взял бронзу этапа Гран-при в Казани. После церемонии награждения фигурист пообщался с корреспондентом Sport24 Константином Лесиком и рассказал об адаптации в команде Рукавицына, новых программах, просьбе для Анны Щербаковой, отношениях с Алексеем Мишиным и многом другом.
«Я пустой после турнира. Отдал все, что можно было, по силам и эмоциям, поэтому сложно сейчас что-либо и формулировать, и выразить.
В Казани приятно. Как минимум, когда мы едем по городу, интересно смотреть в окошко. Я не был здесь 6,5 лет», — начинает Матвей.
— Ничего себе.
— Да, последний старт здесь — апрель 2018-го. Поэтому с воодушевлением планировал приезд сюда на соревнования. Коротенько вчера прогулялся где-то часик. Мы жили по другую сторону Казанки, как раз здесь я никогда не был. Отсюда на Кремль классный вид открывается, на Дворец Земледельцев, было здорово посмотреть такую панораму.
А по Кремлю гулял в те приезды, когда был моложе, энергичнее. Помню, утренняя тренировка в семь утра, потом обзорная экскурсия по городу, а потом — сразу произвольная. В детстве я все время ездил либо с мамой, либо с папой, с бабушкой, и мы ставили важной целью тоже и посмотреть город, в который ты приезжаешь. Поэтому Казань я видел хорошо. Но, думаю, она изменилась за 6 лет.
— Какой город понравился из таких экскурсий?
— Великий Новгород! Это наша история. В моем юношестве там часто проходили соревнования. Потом я даже просто так туда ездил на уикэнд вместе с друзьями, которые там не были.
Омск для меня стал неожиданностью. Я приехал туда первый раз в мае на шоу. Была замечательная погод, два-три часа была возможность погулять. Красочный город!
На шоу в этом году был в Ярославле. Хоть это был февраль, не самое туристическое время, но я успел оценить изобилие церквей и причудливую архитектуру. Очень понравилось!
— Что скажешь по итогам соревнований?
— Было сложно выходить на лед. В голове крутилось, как для меня закончился прошлый сезон… А еще это был первый серьезный старт с новой командой. Надо было структурировать эти мысли, чтобы они мне помогли. Я испытывал новые ощущения, боролся с волнением, с сомнениями. Где-то поборол, где-то не поборол.
В короткой программе был лучше настрой, более уверенный, но перед прокатом мандраж появился. В произвольной — наоборот, перед прокатом смог сбросить ответственность лишнюю и более свободно катался, чем накануне.
— В произвольной у тебя получился четверной лутц, но не получился флип. Это отражает то, что происходит на тренировках?
— Не сказал бы. В какой-то день лучше идет флип, в какой-то — лутц.
Если бы была проблема с флипом, я думаю, мы бы его первым поставили — отстрелялся, дальше можно спокойно идти по другим элементам. Как лутц третьим элементом можно поставить, а аксель первым, так и флип можно менять. Мы можем разные варианты раскидывать. Сегодня пришли к такому: сначала лутц, потом флип, потом аксель.
— Планируешь ли увеличивать количество ультра-си?
— В ближайшей перспективе — нет. За произвольную мне поставили по технике около 85 баллов. Это с учетом недокрутов в последних комбинациях на усталости, двойного риттбергера, упаденного флипа. Вот за счет устранения этих ошибок можно добирать, добирать, добирать — и это будет конкурентоспособная техника. С учетом остальных исполненных чистых элементов на хороший плюс, разумеется. Будем двигаться вперед поэтапно, сначала нужно подняться на эту ступеньку.
Да, относительно того, что делают мои друзья и соперники, контент простой. Но я же должен сначала на эту ступеньку забраться, а потом уже на следующую. Поэтому в краткосрочной перспективе план по контенту меняться не будет.
— Краткосрочная перспектива — это до конца года?
— До чемпионата России точно. А там — как время будет, в каком состоянии будут мои душа и тело перед финалом Гран-при.
— Не страшно возвращаться к изучению четверных?
— Нет. Иногда приходит мысль: «А давай риттбергер попробуем». Но, когда впереди турнир, то редко отходишь в сторону от намеченного плана. Поэтому новым квадам сейчас время уделяем нечасто. Но, если захотим, то можем риттбергер напрыгать. Не составит много для нас времени для того, чтобы восстановить его или тулуп, например. А все это собрать — это уже да, совершенно другая история. Это уже достаточно долго.
— Не рассматриваешь включение второго тройного акселя в произвольную программу?
— Наверное, не столь выгодно его мне делать. Надо выкатывать вторую часть, которая должна быть сильной у меня без вот этих ошибок, и за счет нее набирать. Потому что там сделанный лутц-риттбергер хороший во второй части — это 12–13 баллов. Это примерно то же самое, как тройной аксель-тройной тулуп в базовой стоимости. А вероятность допустить на нем ошибку намного больше.
— В произвольной программе у тебя Робби Уильмс в необычном звучании. Как нашли эту музыку?
— Это из альбома Swings Both Ways. Оттуда все эти три песни в блюзовой манере. Это все Валентин Николаевич Молотов — мой постановщик двух программ. Наш штатный хореограф. Предложил и говорит: «Вот альбом». Прислал мне как-то вечером. Я все послушал, мне понравилось, и я понял, что из трех частей можно составить программу.
— В конце ты близко подъезжаешь к судьям. Как они реагируют?
— Сегодня я заметил реакцию нескольких человек: кто-то засмущался, кто-то улыбнулся, кто-то одобрительно кивнул. Это было забавно. А я просто заканчиваю финальную позу в непосредственной близости к ним, ничего не говоря.
На тренировке судьи сидели немного в другом порядке. Я заканчиваю выступление, стою в финальной позе и .
один из судей говорит мне: «Здравствуйте»
— После выступления тебе с трибун крикнули: «Матвей, я тебя люблю». Не смутило?
— Да не, прикольно, здорово. Всегда чувствуется эта поддержка на трибунах. Это невероятный кайф выступать, когда зритель приходит и когда он отдает себя. Любовь — проявление вот этой поддержки.
— Номер у девушки не взял? Или сердце занято?
— Сердце занято. Но слышать такую поддержку приятно.
— Ты много катал короткую программу на шоу Ильи Авербуха. Помогло?
— Слушай, думал об этом, помогает ли оно или нет. И склоняюсь к тому, что не помогает, потому что на турнирах кардинально другой настрой. На шоу другие условия: короче площадка, темный свет, установки не такие. Поэтому приходится диаметрально противоположно настраивать себя перед стартом. Да, я рад, что была у меня возможность у Ильи Авербуха прокатать это в шоу множество раз, накатать программу, первые какие-то отзывы собрать о ней — понравилось, не понравилось зрителям в принципе. Ну и перенести это уже на старт потом.
— И какие были отзывы?
— Смешанные. Об этой программе нет однозначного мнения. Кто-то критикует за то, что это слишком не жанр для соревнований. Кто-то говорит, что это просто, и ждет от меня серьезной истории, которую я могу на льду доносить, драмы какой-нибудь. Или хорошей комедии в действиях.
Но с легкой музыкой появляется и легкость в программе. Это была постановка с целью покайфовать в условиях того, что мы будем в этом сезоне кататься внутри страны. Возможно, многим зрителям эта песня нравится.
— И не только зрителям. Было видео, как Миша Коляда и Аня Щербакова подпевали Агутину во время твоего проката.
— Я видел! Потом Аню попросил: «В следующий раз включай микрофон». Чтобы не просто микрофон держать, а прям петь в него!
— Ты рассказывал, что в сентябре у тебя была травма. Что случилось?
— Когда мы готовились к прокатам, правая стопа начала себя вести не так, как мне хочется. Она стала болеть. И, к сожалению, да, какие-то травматические движения привели к тому, что я не мог потом в сентябре нормально кататься и вынужден был взять двухнедельную паузу, был вообще без льда. Еще пару недель только скользил, начинали прыгать в октябре. Я уже близок к своей оптимальной форме, но, наверное, еще не до конца.
— Можешь рассказать про атмосферу в новой команде?
— История. В Казани еду на произвольную программу, вижу оценки. Увидел, что Артем Ковалев подопустился, а Артур Даниелян на данный момент претендует на третье место. И в этот момент понимаю, что мы два одногруппника, два товарища и друга сейчас будем друг у друга выгрызать эту бронзу! Необычный момент. А что в это время испытывает Евгений Владимирович? Прямо сейчас два его ученика сражаются за медаль — один выиграет, один уступит.
Но мы все равно все хорошо общаемся и дружим. Легче помогать друг другу, радоваться друг за друга, помогать проходить этот путь плечом к плечу. Да, у каждого он свой. Но это наш общий путь в этом спорте. И поэтому, если мы втроем, включая Димку Алиева, каждый день видимся, если мы втроем будем помогать друг другу, значит, от этого мы все втроем только выиграем. И Артур меня сразу же поздравил с медалью.
— Прыжковые баттлы на тренировках устраиваете?
— Да. На спор играем. Евгений Владимирович организовывает: «Так-так-так, сюда ко мне». Допустим, у одного не получается, у второго тоже. Заезжает третий. Он кричит: «Ну все, рви их!». Есть момент такой. Иногда спонтанно получается прыжковое соревнование.
— Выигрываешь?
— Бывает. Вообще «Кубок Евгения Рукавицына» постоянно переходит из рук в руки. Очень непостоянный приз.
— Продолжаешь ли общаться со своим экс-тренером Алексеем Мишиным?
— Постоянного общения нет. Но мы здороваемся, пожимаем друг другу руки. Все абсолютно по-человечески, культурно. Благодарен за то, что три года его команда вкладывала в меня все, что могла, и я старался так же отдавать, что мог.
— Чьи программы из коллег-фигуристов в этом сезоне тебе понравились больше всего?
— Хочу выделить одногруппников своих — проникся, смотря каждый день за ним. Это короткая Ани Фроловой и произвольная Димы Алиева. Мои сердечки им.
— Раньше ты рассказывал, что не сидишь в соцсетях и не следишь, что там пишут про фигурное катание. Эта тенденция сохранилась?
— Действительно, я почти ни за чем не слежу. Я даже про себя и Лигу чемпионов не сразу узнал. Мне прислали: «Смотри, что Первый канал замутил» Я: «Круто, прикольно, будет здорово, если меня возьмут». И мне отвечают: «Вообще-то ты в списке».
Конечно, я на официальные сайты захожу, списки смотрю, онлайн-табло, еще что-нибудь, а так… Мнения я и так соберу.
Я очень падок и на похвалу, и на критику. И это рождает бурю внутри, из-за комментариев начинаются противостояния внутренние с самим собой: а надо ли, а не надо ли, а так ли я делаю, а хорошая ли программа. Лучше ограничить поступление информации.
— Но какие-то мнения общественности до тебя долетают?
— Бывает. Люди почему-то очень не верили в мое сотрудничество с командой Евгения Владимировича. Я видел, что было много негатива и скепсиса в отношении моего перехода.
Посмотрим, как все пройдет, пока не зарекаемся. Прошел лишь один турнир. Я полностью доверяю новой команде, у нас замечательный контакт. Надеюсь, что я оправдаю ожидания тренеров.
— В чем сила Евгения Рукавицына?
— С учетом того количества знаний, которое он имеет, и опыта в фигурном катании со множеством спортсменов (уже несколько поколений прошел), он остается открытым к мнению конкретного фигуриста. Никогда не скажет, что надо так и больше никак, он всегда в диалоге со спортсменом.
«Евгений Владимирович, может, мы здесь так попробуем?». Он такой: «В этом может быть рациональное зерно». Или: «Наверное, тебе это не поможет, но, если хочешь, давай попробуем, посмотрим». Есть гибкость в общении ученик-тренер. Мне это нравится. В нашем диалоге есть поиск оптимального решения, желание экспериментировать и полное взаимное доверие.